До возникновения многочисленных очагов напряженности на Ближнем Востоке и в Северной Африке иммиграционные процессы европейскими странами приветствовались. Государственные деятели Старого Света осознавали демографическую проблему, численность населения уверенно снижалась, оно старело, и в течение нескольких десятилетий перед многими странами неизбежно должен был остро встать вопрос обеспечения социальных гарантий. Не секрет, что пенсии платятся из бюджета, который в свою очередь формируется за счет налоговых поступлений. Иными словами, если работающих людей станет слишком мало, то кто будет наполнять фонды? И двери Европы приоткрыли для мигрантов в надежде на то, что они примут за норму жизни здешние правила общежития. Бывшие суданцы, алжирцы, марокканцы и прочие обитатели стран «третьего мира» должны были стать со временем немцами, швейцарцами, итальянцами, французами, ну и так далее. Ладно, путь даже не они, а их потомки во втором, третьем и последующих поколениях. Ведь в Европе жизнь лучше, она демократичнее, интереснее и цивилизованнее. Как же можно от такого отказываться? Это само собой разумеется и даже обсуждению не подлежит.

Национальные кварталы и районы есть во многих крупных городах мира. Всякие «маленькие Токио», «чайнатауны» и прочие особые образования придают определенный колорит и даже украшают мегаполис. Сюда приходят местные жители и туристы насладиться особой, уникальной атмосферой, полюбоваться на причудливые украшения фасадов, отведать экзотической еды, посмотреть на необычный облик обитателей, одетых иногда в народные костюмы, и послушать чужую незнакомую речь. Не все китайцы или японцы в США, например, живут в этих особых районах, многие стараются стать настоящими американцами, отличаясь от большинства лишь разрезом глаз, то есть ассимилироваться. Несколько иная ситуация в Моленбеке. Приехавшие сюда мигранты изначально не хотели становиться бельгийцами и вообще европейцами. Они привезли Восток с собой, создали его вокруг себя и бережно его хранят в сердце. Им не нужна чужая традиция, у них есть своя. Боле того, европейские мигранты стремятся расширить границы привычного для них мира, конечно, не все, но некоторые. Возможно, в их планы входит освоение всего пространства, в части которого они оказались.

Десять лет назад некоторые аналитики уже обращали внимание на то, что проблема зреет. Тогда, в 2006 году, вышла книга «В секретном маленьком Марокко», в которой обращалось внимание общественности на то, что брюссельский Моленбек меняется, причем очень специфично. Примечательно, что автором стала журналистка марокканского происхождения, знакомая, очевидно, с ситуацией не понаслышке. Книгу кто-то покупал, но бестселлером она не стала. Впрочем, писалась она не для широкого круга читателей. Она могла быть бы интересной для чиновников миграционной службы, социальных работников или, в крайнем случае, для служащих антитеррористических подразделений. Но и они ее читать, видимо, не стали, приняв этот опус за обычную беллетристику. А зря. Через шесть лет последовало живописное сравнение Моленбека с Афганистаном, и сделал его министр иностранных дел Бельгии. Тогда все подумали, что чиновник пошутил, и посмеялись. А он, оказывается, говорил серьезно

Считается, что 40 % населения пригорода Моленбек составляют мигранты. Формально это так и есть, остальные жители давно имеют в кармане бельгийский паспорт, полученный чаще всего по праву рождения в королевстве. Другое дело, что по своему воспитанию они не европейцы. Более того, западные ценности для большинства из них – пустой звук. Ничего хорошего не видят потомки предыдущей миграционной волны в европейской жизни. Они считают, что к ним и сейчас относятся как ко второсортным гражданам, потому здесь высокий уровень безработицы (примерно 30% от всего числа трудоспособного населения) и другие социальные проблемы. Это действительно так, но причину этому, скорее, следует искать в обособленности района и специфике жизни здесь.

Любая экспансия начинается с создания опорной базы, замкнутой и не терпящей постороннего присутствия. В Моленбек жители других районов ездят редко, и не потому, что их сюда не пускают. Просто им здесь делать нечего, как и туристам, предпочитающим обозревать другой Брюссель - исторический центр с «Писающим мальчиком». Полиция тоже наведывается сюда нечасто, полагая, что местные органы самоуправления сами должны следить за порядком. В общем, ситуация пущена на самотек, и продолжается это уже давно. В Моленбеке есть уличные базарчики, своей шумной торговлей напоминающие о Востоке. Все это вполне бы укладывалось в концепцию европейской толерантности, если бы не некоторые настораживающие моменты, возникшие в последнее время. Растет озлобление, оно выражается не только в общей атмосфере, но и в конкретных цифровых показателях.

После парижской и брюссельской террористических атак возникли закономерные предположения о том, что совершили преступления недавно прибывшие мигранты, однако уже первые результаты расследования выявили совсем другое. Взрывы и стрельбу на улицах организовали граждане европейских стран, живущие здесь уже давно, чаще всего родившиеся в них. Пример, причем яркий - Салех Абдеслам, бельгийский гражданин, нашедший временное убежище в брюссельском Моленбеке и арестованный в этом же районе. До семи тысяч граждан Евросоюза участвуют в джихаде на стороне Исламского государства. Количество лиц, симпатизирующих ИГИЛ, трудно оценить даже предварительно. Радикализация мусульманской молодежи имеет место, и причины этого явления следует искать не где-то на секретных базах в Сирии или Ираке (хотя и там, конечно, тоже), а прямо внутри ЕС.

Раздраженность молодежи эмигрантского происхождения европейские специалисты склонны объяснять непростыми социальными условиями, однако этот довод представляется справедливым лишь частично. Коренные бельгийцы (фламандцы, французы, голландцы) тоже испытывают последствия десятилетнего кризиса, но аэропортов и станций метро при этом не взрывают. Следовательно, в перманентной радикализации можно разглядеть последствие чьих-то целенаправленных действий. Как рассказал корреспонденту портала «Евроньюс» бывший французский разведчик и специалист по борьбе с терроризмом Клод Монике, еще десятилетие назад исламистов во всей Европе поддерживали только около сотни экстремистов, а теперь их много тысяч. Только из Бельгии воевать в Сирию уехали 440 добровольцев.

Предложения по разрешению этого кризиса звучат разные, от «зачистки» Моленбека и сходных с ним этнически-религиозных районов в других городах Европы силовыми методами до умиротворения мусульманского населения какими-то финансовыми вливаниями. Представляется, что весь этот спектр возможных мер не даст серьезного эффекта, по крайней мере, в обозримом будущем. Впрочем, лидеры ЕС, в частности Ангела Меркель, утверждают, что с этим кризисом Европа сможет справиться. Пока, правда, не известно, каким именно образом.